Центр кодирования алкоголизма

У нас во дворе стоит столик с лавочками. Как бы рано ни выходил я из дому, и какая бы ни стояла погода — за столиком всегда сидят алкаши. Дождь, снег, ветер, милиция — похеру, сидят. Сидят целый день. И вечером каждого дня можно видеть, как от столика медленно отделяются одинокие особи и бредут, качаясь, куда-то в кусты, в подвалы. Это они уходят размножаться и умирать. Каждый алкаш делает это ненамеренно: он бы и рад еще посидеть на лавочке, потравить байки, но с инстинктом размножения, как известно, не поспоришь. Уже в темноте ночи, согнав из укромного места кошку с выводком, алкаш ложится на подстилку, быстренько размножается почкованием и тут же благополучно окочуривается, как и предписано ему природой и суточным жизненным циклом. Новый же, отпочковавшийся алкаш — юн, буен, агрессивен, горласт. Внешне — точная копия исходного алкаша. Поэтому все жители двора думают, что каждый день имеют дело с одним и тем же Колей. А это не Коля, это его уже многотысячная копия, пародия на пародию на Колю. Сверху новенький алкаш покрыт тренировочными штанами и футболкой, изнутри выстлан абсорбентом. Появившись на свет, малыш сразу выходит на улицу, вдыхает полной грудью ночные ароматы и отправляется на поиски соплеменников. Как и многие другие виды, алкаши предпочитают находить пропитание совместно. Поскольку так намного веселее и безопаснее, да и раз в жизни-то хоть можно с пацанами посидеть?! Молодняк, собравшись в стаю из пяти-десяти особей, начинает отжигать. Отжиг алкашам необходим, потому что отжига без спиртного не бывает, а спиртное нужно алкашам, чтобы питаться. Кроме спиртного, пищеварительная система алкаша не приветствует решительно ничего и всё лишнее тут же извергает назад. Только семечки, разве что, безболезненно оседают в недрах удивительного организма. Есть теория, что семечки нужны алкашам, как птицам нужны камушки, но она не выдерживает критики: науке известно немало случаев, когда алкаш не употреблял ничего, кроме медицинского спирта, в течении всего жизненного цикла. Отжигая во дворе, молодые алкаши применяют множество увеселительных приемов. Тут и пляски под мобилу, тут и слезное братание, и блёв прямо под стол, и бой стекла; в общем, шутки, смех, веселье! Особняком среди развлекательных мер стоит драка. В дрова пьяные алкаши настолько слабы и неустойчивы, что не могут нанести друг другу большого вреда, поэтому основная часть драки приходится на артподготовку и взаимные провокации. В это время над стадом слышны гортанные выкрики, возгласы «бля!» и разрозненные фразы угрожающего содержания. Двое машут друг у друга под носом зажженными сигаретами, остальная стая, притихнув, ждет исхода. Наконец, двое алкашей подерутся. Недолго и неинтересно: один тут же падает, другой спотыкается о соперника и тоже падает накрест. Тут остальные алкаши, ахнув, кидаются их разнимать — и тоже падают сверху. Некоторое время все барахтаются и орут матом, затем клубок постепенно распадается. Все снова рассаживаются по лавкам, забыв о драке. Уже брезжит утро. Алкаши проорались, окрепли, заматерели. Это — час небольшого затишья, когда алкаши, внезапно осознав себя взрослыми, впервые при свете солнца удивлённо осматривают друг друга, себя самих, трогают себя за носы, черемекают за пиписки. Стая вошла в большую жизнь. Эта жизнь не сулит алкашам неба в алмазах. В погоне за пропитанием несчастный алкаш не раз ещё сегодня унизится до попрошайничества, предаст товарища, плюнет в Чебурашку. Очень повезёт, если алкаш найдет какую-нибудь вещь, которую можно продать. Ведь ему много не надо: в крайне голодное время алкашу для поддержания основных жизненных функций достаточно двух бутылок пива. Но холодных. Заработав на жизнь, алкаши стаскивают добычу снова к столику и лавкам. Здесь добыча делится поровну. Если какой-то алкаш выпьет больше других или влезет без очереди — такого алкаша стая выгоняет вон. И ему уже в одиночку приходится снова искать пищу. Когда все насытились, часть алкашей падает в сытой истоме под лавочку, а другая часть достаёт из сумки на животе домино и шахматы и принимается в них весело играть. Веселье, конечно, уже не то, что ночью. Это не безумный восторг перед чудом жизни. Это — тихая радость состоявшегося человека: все жизненные цели достигнуты, все дела улажены, потомство обеспечено, есть время и возможность насладится благородным увяданием. Поэтому неистовых криков за столом не слышно, а взлетает иногда над головами басистое: — Ну Иваныч, ну ёпэрэсэтэ, ну я ж говорил, что королеву так просрёшь! Так, допивая остатки пищи, проводят алкаши свою старость. В сумерках они снова станут расползаться по укромным клумбам, чтобы дать потомство и мирно околеть. За ночь, пока молодое поколение ставит на уши пол-квартала, трупики мертвых алкашей станут истончаться, делаться шуршащими и прозрачными, в утренней росе они свернутся в трубочку, и их раздует ранний ветер. Так и мы: живём, живём, а хоба — зима, уже Новый год надо справлять, а у нас машина в кредит не оплачена второй месяц…