Нередко бывают единичные судорожные припадки, с оглушенностью после них. Иногда может начаться и более остро — с резких головокружений, головных болей, постоянной бессонницы, переходящей внезапно в сонливость. Очень часто заболевание напоминает белую горячку, но с глубокими помрачениями сознания при тяжелом соматическом самочувствии. В дальнейшем могут чередоваться периоды как бы нарастания и ослабления симптоматики. Хуже всего больным становится к вечеру, так как их бессонница не поддается воздействию снотворных. Позже нарушается сердечная деятельность и дыхание, и, как возможный исход, — смерть на третий-четвертый день заболевания. Если человек остается в живых, то после психотического состояния у него слабеет память, меняется походка, значительны вегетативные отклонения. Помимо всего, можно отметить и сильное снижение интеллекта.
В некоторых случаях картина настолько напоминает корсаковскую болезнь, что разграничить их не всегда удается. Это служит поводом для некоторых авторов считать, что болезнь Гайе-Вернике является острым периодом алкогольного энцефалита, а болезнь Корсакова — более поздним периодом, тем более, что причина у них одна и та же — хроническое отравление организма. Возможно и такое течение заболевания, когда острый период отсутствует, тогда вспышка белой горячки переходит в корсаковский психоз.
Болезнь Корсакова — одна из самых тяжелых. У пораженных ею людей изменяется самочувствие, появляются сильные боли в ногах. Порой они буквально прикованы к постели месяцами. Память у них резко нарушена, но сознание болезни еще сохраняется. Они стараются любыми доступными средствами скрыть появившиеся у них дефекты и заполнить пробелы памяти или так называемыми конфабуляциями, иначе говоря — выдумками, или псевдореминисценциями. В первом случае больной просто выдумывает, по его мнению, что-либо возможное. Например, отвечая на вопрос, как он провел время вчера, утверждает, что был в театре, хотя в течение долгого времени никуда за пределы своей палаты не выходил. При псевдореминисценциях больной рассказывает о каких-либо действительных событиях, но не может правильно воспроизвести их дату: о делах десятилетней или пятилетней давности говорит, как об имевших место несколько часов назад. Иногда пациент забывает все так быстро, что не может выполнить ни одной просьбы врача. Если его попросить подойти к окну и закрыть его, то по дороге он уже не будет знать, что делать, — закрывать или открывать. Такой человек производит очень тягостное впечатление. Не понимая своего состояния, он субъективно чувствует себя хорошо, шутит, смеется, что еще больше подчеркивает ужас его положения.
